44cadb38     

Терц Абрам (Синявский Андрей Донатович) - Прогулки С Пушкиным



Абрам Терц (Андрей Донатович Синявский)
ПРОГУЛКИ С ПУШКИНЫМ
"Бывало, часто говорю ему: "Ну,
что, брат Пушкин?" - "Да так, брат",
отвечает бывало: "так как-то всё..."
Большой оригинал".
Н. В. ГОГОЛЬ "Ревизор".
При всей любви к Пушкину, граничащей с поклонением, нам как-то
затруднительно выразить, в чем его гениальность и почему именно ему,
Пушкину, принадлежит пальма первенства в русской литературе. Помимо
величия, располагающего к почтительным титулам, за которыми его лицо
расплывается в сплошное популярное пятно с бакенбардами,- трудность
заключается в том, что весь он абсолютно доступен и непроницаем, загадочен
в очевидной доступности истин, им провозглашенных, не содержащих, кажется,
ничего такого особенного (жест неопределенности: "да так... так как-то
всё..."). Позволительно спросить, усомниться (и многие усомнились): да так
ли уж велик ваш Пушкин, и чем, в самом деле, он знаменит за вычетом
десятка-другого ловко скроенных пьес, про которые ничего не скажешь, кроме
того, что они ловко сшиты?
...Больше ничего
Не выжмешь из рассказа моего,
- резюмировал сам Пушкин это отсутствие в его сочинении чего-то
большего, чем изящно и со вкусом рассказанный анекдот, способный нас
позабавить. И, быть может, постичь Пушкина нам проще не с парадного входа,
заставленного венками и бюстами с выражением неуступчивого благородства на
челе, а с помощью анекдотических шаржей, возвращенных поэту улицей словно
бы в ответ и в отместку на его громкую славу.
Отбросим не идущую к Пушкину и к делу тяжеловесную сальность этих
уличных созданий, восполняющих недостаток грации и ума простодушным
плебейским похабством. Забудем на время и самую фривольность сюжетов, к
которой уже Пушкин имеет косвенное отношение. Что останется тогда от
карикатурного двойника, склонного к шуткам и шалостям и потому более-менее
годного сопровождать нас в экскурсии по священным стихам поэта - с тем
чтобы они сразу не настроили на возвышенный лад и не привели прямым каналом
в Академию наук и художеств имени А. С. Пушкина с упомянутыми венками и
бюстами на каждом абзаце? Итак, что останется от расхожих анекдотов о
Пушкине, если их немного почистить, освободив от скабрезно-го хлама?
Останутся всё те же неистребимые бакенбарды (от них ему уже никогда не
отделаться), тросточка, шляпа, развевающиеся фалды, общительность,
легкомыслие, способность попадать в переплеты и не лезть за словом в
карман, парировать направо-налево с проворством фокусника - в частом,
по-киношному, мелькании бакенбард, тросточки, фрака... Останутся
вертлявость и какая-то всепроникаемость Пушкина, умение испаряться и
возникать внезапно, застегиваясь на ходу, принимая на себя роль получателя
и раздавателя пинков-экспромтов, миссию козла отпуще-ния, всеобщего ходатая
и доброхота, всюду сующего нос, неуловимого и вездесущего, универсаль-ного
человека Никто, которого каждый знает, который всё стерпит, за всех
расквитается.
- Кто заплатит? - Пушкин!
- Что я вам - Пушкин - за всё отвечать?
- Пушкиншулер! Пушкинзон!
Да это же наш Чарли Чаплин, современный эрзац-Петрушка,
прифрантившийся и насобачившийся хилять в рифму...
- Ну что, брат Пушкин?..
Причастен ли этот лубочный, площадной образ к тому прекрасному
подлиннику, который-то мы и доискиваемся и стремимся узнать покороче в
общении с его разбитным и покладистым душеприказчиком? Вероятно, причастен.
Вероятно, имелось в Пушкине, в том настоящем Пушкине, нечто, располагающее
к позднейшему панибратству и выбросившее его



Содержание раздела